Бывший хутор – Геннадий Михлин

Пустынный сад

застыл забытый богом,

ни говора, ни смеха детворы.

Поникший дом с заросшим огородом

отвык уже от радостной поры.

Забор устал, калитка отвалилась,

чернеет глубью битое окно...

«Как покидали дом судьбе на милость,

хоть в памяти недавно, но давно, –

сказал мне друг. – Малец я был в те годы.

(Мы в «Пабе» пьем с ним  пиво иногда)

Я помню лес, колодец, сад, восходы

и помню, как вкусна была вода...

Скидал отец пожитки на подводу,

слезу смахнул, утерся рукавом,

стояла мать в печали всенародной* –

не поднялась рука спалить свой дом.

Корову – за рога, прочь от порога,

надрывным скрипом пело колесо.

Все поплелись. Кто с богом, кто без бога

в путь на закат, за поле и лесок...»

.....

Тут я припомнил сад, забытый богом.

Не тот ли хутор и не тот ли огород?

Не та ли тихая карельская природа,

что потеряла мирный свой народ?

                         

Узнать бы точно, кабы, эх, да кабы!

Что видел, не идет из головы:

там яблони

беременные яблоками

рожали средь некошеной травы.

___

* В результате Зимней войны и Второй мировой войны около полумиллиона  финнов были выселены из завоеванных СССР территорий.